Прошло три века и семьдесят один год с того времени, как на братской земле атаман Максим Перфильев, десятник Семейко Родюков, пятидесятник Василий Москвитин со служилыми людьми поставили новый острог. Однако до сих пор неизвестно, где он был поставлен и как выглядел.
И хотя в настоящее время по этому поводу накоплены обширные сведения, они не дают точного ответа на поставленные вопросы. Многие исследователи, историки, краеведы выдвигают свои версии и предложения, порой даже не подкрепляя их никакими аргументами.
Сто лет спустя после строительства острога на Братской земле побывала вторая Камчатская экспедиция, возглавляемая Г. Ф. Миллером. Экспедиция собрала огромный материал по освоению Ангары. В Санкт-Петербургском филиале архива РАН хранится в портфелях Миллера книга "Освоение р. Ангары и Тунгуски", написанная на немецком языке. Возможно, в ней имеются сведения об остроге у Падунского порога.
И. Фишер на основе материалов Камчатской экспедиции написал фундаментальный труд "Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли российским оружием", где можно прочитать:"... сначала место к положению его (острога у Падуна) назначено было при устье реки Оки. Но после оный неизвестно по, какой причине на половину дня пути далее при большом пороге Падуне заложен".
Академик А. П. Окладников в книге "Очерки по истории западных бурят-монголов" уточняет, где был поставлен острог: «ниже устья Оки на полднище ходу, в сорока километрах у Падуна порога».
Бывшая заведующая историческим отделом Иркутского государственного областного музея А.И. Михайловская, в 1927 году обследовав острог в старом Братске, написала в своей книге: "Братский острог не сразу был построен у устья Оки. По-видимому, в 30-х годах XVII века около Падуна было поставлено зимовье, затем был построен острог на правом берегу Оки".
Владимир Герасимов в двухтомнике "Братск острожный" знакомит нас со своей версией: "... первый Братский острожек находился где-то между Шаманским и Долгим порогами на правом берегу Ангары".
Можно было бы привести еще массу предположений, но существуют официальные документы того периода: отчеты землепроходцев, их отписки в Енисейск с места событий, отписки воевод в Томск, в Сибирский приказ, записи расспросных речей и др. Какие сведения в них?
В своей отписке в Томск Енисейский воевода князь С. И. Шаховской уточняет: "...и место изыскали угожее пониже Оки, в двух плесах у Братского порогу Падуна в Кодогоновых улусах поставили острог". Но где были эти улусы, не известно. Сам М. Перфильев вот что поведал воеводе при расспросах по прибытии в Енисейск: "... они в Брацкой земле близко брацких улусов пониже Оки реки заполднище у Брацкого порогу Падуна острог поставили".
Но эти документы не раскрывают местоположения острога. Поиск продолжается. Найденные материалы в определенной мере позволяют проследить за строительством нового острога у Падунского порога.
3 августа 138 (1630 г.) воевода князь С. И. Шаховской в очередной раз послал Максима Перфильева и Семейку Родюкова, а с ними 30 служилых людей на Братскую землю, обеспечив их годовым денежным и хлебным жалованием и полными окладами. И велел им "... в Братской земле под Братскими улусами поставити острог".
Несомненно, что строительство острога как нового военного опорного пункта на Братской земле было важной задачей отряда Перфильева. Думается, воевода перед отправкой неоднократно и всесторонне обсуждал этот вопрос с самим Перфильевым, тем более что в то время в Енисейске уже имелись предложения о месте постройки острога по плану сотника стрелецкого Петра Бекетова. Окончательного решения при обсуждении и перед отправкой отряда, очевидно, не было. Выбор места постройки военно-оборонительного пункта - дело непростое, и воевода мог доверить сделать это самому атаману по прибытию на место, что подтверждается его отпиской в Томск. В ней он сообщает, что "...велено им Максиму Перфильеву, пришед под брацкие улусы блиско, посмотреть угожее крепкое место и поставить острог, и укрепить гораздо".
За восемь месяцев службы отряда Перфильев установил мир на Братской земле и изучил обстановку. Он разработал несколько вариантов плана о месте строительства нового острога. И вдруг атаман получает от Енисейского воеводы наказную память от 21 марта 1631 года, привезенную в отряд Дмитрием Шориным. На этот раз по поводу места строительства острога воевода дает точные указания, полностью совпадающие с мнением Петра Бекетова.
Князь Шаховской писал из Енисейска атаману, что "... им однолично государю послужить и всяким радением в Брацкой земле в самых тех брацких улусах на устье Оки реки в угожем и крепком месте острог поставити на правой или на левой стороне реки Тунгуски, идучи вверх, в угожем месте и, по скаске сотника стрелецкого Петра Бекетова, пригоже де поставити острог противу устья Оки реки и на заречной на левой стороне Тунгуски реки".
Почему Бекетов предлагал строить острог именно в этом месте? Он бывал здесь, знал обстановку и, отстаивая свои предложения, пояснял, что "... брацкие люди живут де на правой стороне Тунгуски, и вверх по Оке реке на левой стороне брацких улусов поблиску нет, и будут де брацкие люди не похотят давать острогу ставити и похотят с государевыми людьми битца, и им де будет за реку домышпятца мешкотно, а государевым людям на заречной стороне будет усторожливо".
После строительства острога Перфильеву предписывалось следующее:
во-первых, лучших братских князцов пригласить для осмотра своих детей, взятых в плен людьми полка Якова Хрипунова и красноярскими казаками без царского указа;
во-вторых, сказать им жалованное слово государя, взять с братских людей ясак с большей прибылью, чем прежде;
в-третьих, отдать пленных ребят, привезенных с собой, а братских князцов «держать у себя в аманатах, и чтоб служилым людям в остроге сидеть было до перемены бесстрашно»;
в-четвертых, привести всех братских людей к шерти (присяге), чтобы "им быти под государевой высокой рукою навечно и неотступно, и ему, государю, служити и прямити, и ясаку с себя давати повся годы беспереводно".
Выполнив все перечисленные задания, отряд мог идти дальше по Ангаре в верхние братские улусы «и далее, сколько бог помощи подаст, смотря по тамошнему делу, хоть и до Байкала озера".
Казалось, Петр Бекетов выбрал место для строительства нового острога очень удачно, - оно отвечало всем необходимым требованиям. Можно было соглашаться с предложением сотника стрелецкого, однако атаман Максим Перфильев отказался от этого плана. В своей отписке от 6 мая 1631 года Енисейскому воеводе он так объясняет свой отказ: "... сотник стрелецкий Петр Бекетов сказывал, не рассудя сдешней службы, и хотя он и в брацких местах был, а то себе забыл, как он ходил в брацкую землю".
Атаман напомнил воеводе, что ходил Бекетов через порог Падун в двух легких стругах, а не в кочах, и не с полным годовым запасом, а взято было всего по два пуда на человека. В пороге один струг разбило в щепы, запасы служилые люди потопили, да и сами чуть не потонули. Затем Перфильев просит князя послать ему людей "на перемену", предупреждая при этом о трудностях, возникающих при прохождении Братских порогов. Он впервые подробно описывает все пороги: "... первый брацкий порог, словет шаманской, добре велик и долог, больше четырех верст, а по обе стороны порогу - камень, утес добре высок, и камне бойца много, ворота в нем дале пору реки, а не о берегу. А другой долгий порог в брацкой земле, за Вихоревою рекою больше десяти верст, а по обе стороны порогу - камень же утес добре высок и бечевника в нем нет, а идти все завозам. А мало и подниматца на него, что в гору. А от Падуна порога до устья реки Оки в брацких улусах еще два порога, в кочах, государь, порогов не поднятца, а запасы будет служилым людям в порогах и с кочей или стругов выгружать и носити на себе по верх камени утесу, и в том служилым людям учинитца входу мешкота и работа великая".
В письме атаман просит воеводу, в случае если в Енисейске возникнут сомнения в справедливости написанного, расспросить об этом служилых людей, которые с Яковом Хрипуновым искали серебряную руду на Братской земле.
У Хрипунова в полку было 150 служилых людей, включая красноярских казаков. Для убедительности Максим описывает поход этого отряда: "С великою нуждою только десять дней перепровадили в первом брацком шаманском пороге три кочи порожних, а под завозами в пороге у кочей шесть стругов в щепы изломало и многие служилые люди, которые были в стружках, мало не перетонули, едва их на воде переимали, и запасы обнесли по камени только четыре пуда на человека, а долгий порог и Падун поднимались тоже с великой нуждою". После столь веских доводов у енисейской администрации могло бы измениться мнение о месте строительства острога.
Но и это не все. Максим Перфильев просит князя Семена Ивановича послать из Енисейска ему на смену отряд в кочах только до первого Шаманского порога, где выгрузить кочи и перенести запасы за порог. Оттуда к месту встречи он предлагает идти в каюках и легких стругах, поскольку такое продвижение ускорит приход отряда на государеву годовую службу, и служилым людям не надо будет тратить много усилий. Если же отряд пойдет в кочах до устья Оки или до того места, где "острог учинитца, и нам тое перемены никак будет не дождатца". "В таком случае, - пишет атаман, - придется отряду помереть голодною смертью, потому что служилые люди многие оцинговали". Действительно, запасы заканчивались и, если бы отряд остался еще на год, питаться было бы нечем, кроме как "травою да сосновой корою".
В связи с создавшейся обстановкой Перфильев предложил воеводе свои два варианта места строительства нового острога. Первый - построить острог против устья реки Вихорева (Геи) на правой стороне Ангары. "И тот, государь, острог будет в самой брацкой земле только от Вихоревы реки до устья Оки, до больших брацких улусов сухим путем день ходу, а водяным путем в легких стругах два дня ходу". Второй - построить острог у Падунского порога, "... а токо, государь, мочно, и дадут брацкие люди поставити острог за Долгим порогом, под Падуном порогом, вверх идучи по Тунгуске реке, на левой стороне, и тот острог будет под самыми брацкими улусами, только ходу от Падуна порога до устья Оки реки в легких стругах полднищи".
Видимо, атаману этот вариант пришелся по душе, и он с большим усердием продолжает в своем послании убеждать воеводу: "... а когда государь в брацкой земле острог поставити по рассуждению, смотря по сдешней мере, а не по чьей-то скаске, в таком месте, чтоб был острог крепок и вовеки постояти ему, а служилым людям брацкие люди, чтоб в нем шкоты никакие не учинялися".
Перфильев сообщил также, что на Байкал он пойти никак не сможет, потому как дело это сложное и при малом количестве людей невыполнимое. К тому же братские люди выше по Ангаре, после Оки "... не смирны и хотят с государевыми людьми битца, так как они люди граблены и совсем разорены, а нам, даст бог, в брацкой земле острог поставить и брацких людей под государеву высокую руку и шерти привести и ясак с них возмем". К отписке была приложена челобитная служилых людей к царю с просьбой послать им кого-то на смену.
Доводы Максима Перфильева о положении дел и челобитная служилых людей убедили Енисейскую администрацию, и воевода принял меры по оказанию помощи. Князь С. И. Шаховской послал на Братскую землю новый отряд из числа служилых людей, которые пришли из Красноярска во главе с пятидесятником Василием Москвитиным. В Российском государственном архиве древних актов хранится отчет енисейского воеводы по этому поводу. В нем говорится, что по государеву указу переведенные из Красного Яра пятидесятник В. Москвитин с товарищами пошли вверх по Ангаре в легких стругах наспех, а за ними послано 30 человек в кочах с годовым запасом. Отряды сошлись повыше Шаманского порога и отправились дальше на Братскую землю, не дожидаясь прибытия основного пополнения.
Второй вариант атамана о строительстве острога под Падунским порогом был одобрен в Енисейске, и согласие на это передано через В. Москвитина. Значит, можно смело говорить, что острог, от которого берет начало Братск-острожный, был поставлен на правом берегу Ангары, рядом с насыпной частью плотины Братской ГЭС. Вместе с тем необходимо продолжить поиск новых архивных документов, которые позволили бы получить точные сведения.
Время строительства острога под Падунским порогом - конец июня - начало июля 1631 года. Сегодня документально подтверждено, что Максим Перфильев с отрядом вернулся в Енисейск после строительства нового острога у Падунского порога 18 июля 1631 года, а не 18 июня, как утверждалось ранее. Спустя десять дней после возвращения в Енисейск, 28 июля, атаман написал отчет царю о своей годовой службе. Вот как об этом пишет князь С.И. Шаховской: "Государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичу всея Руси холоп твой, Сенька Шаховской, челом бьет. В нынешнем, государь, в 139 (1631) годе июля в 28 день бил челом тебе, государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичу всея Руси, Енисейского острогу атаман Максим Перфильев, а сказал, служит он в енисейском остроге в атаманах всякие твои государевы службы и живет беспрестани на твоих, государь, службах зиму и летом".
Воевода поощрил часть отряда Перфильева за хорошую службу поездкой в Москву для сопровождения ясачной казны.
ЮРИЙ ПОПОВ,
Инженер социального отдела
//Братский лесохимик. – 2002 – 19 июня. – С.4
//Братский лесохимик. – 2002. – 3 июля. – С.6
